Комик - учитель трагиков

275 лет назад 15 ноября 1746 года в Марселе родился Жан-Анри Гурго, известный под сценическим псевдонимом Дюгазон.

Его тропинка к славе довольно быстро превратилась в весьма удобную дорожку. Конечно, первые свои шаги на сцене он сделал, как то и полагалось провинциалу, вдалеке от столицы, но… мечта о Комеди Франсез не отпускала, а договориться о дебютах на прославленных подмостках оказалось весьма не сложно - благо на них уже не первый год блистала старшая сестра Жана-Анри, которая вполне могла составить протекцию своему брату.

Но получить дебюты - это ведь даже не половина дела. Требовалось так показать себя, чтобы де6юты не остались краткими и провальными "гастролями" перед печальным возвращением на провинциальную сцену. В 1771 году Дюгазон рискнул выйти на подмостки Комеди Франсез в роли Криспена ("Единственный наследник" Реньяра) - в роли комического слуги. И это в то время, когда в зрительном зале сидел сам Превиль - непревзойденный актер как раз этого амплуа! В качестве второй пьесы для дебюта Дюгазон выбрал популярную комедию Буасси "Французы в Лондоне" (удивительно, но она даже переведена на русский язык!). В качестве последующих - еще четыре или пять названий. Успех оказался полным.

Комизм Дюгазона отличала изрядная доля остроумия; реплики, которые он возвращал своим партнерам, были мгновенны и колки; а по отношению к его сценическому существованию все чаще и чаще возникало слово "смекалка", - не удивительно, что публика Комеди Франсез буквально влюбилась в молодого (на момент дебютов ему еще не было 25-ти) артиста.

Правда, совсем избежать упреков Дюгазону не удалось. Ему вменяли неискоренимую склонность к шаржированию, которая с годами лишь усиливалась. И это не удивительно - говорили недоброжелатели - ведь со вкусом у актера тоже проблемы! Впрочем, кажется, единственным, кому критика не ставила в упрек отсутствие вкуса (среди комиков), был Превиль. Но на то он и не превзойденный комический актер :-)

На следующий год после дебютов Дюгазона приняли в труппу КФ. Факт сам по себе прекрасный, но в его амплуа слишком много было конкурентов, стоящих куда выше начинающего артиста в театральной иерархии. Кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба Жана-Анри, если бы не цепочка благоприятствующих ему случайностей. Два года спустя после вступления Дюгазона в труппу умирает молодой Фёли - талантливейший актер. Возможно, первый после Превиля комик, которому прочили блистательную карьеру. Еще несколько лет спустя уходит из театра Ожер - второй после Превиля, - и единственны соперником Дюгазона на комическом поприще (Превиля держим за скобками) остается Дазенкур. Столь же молодой дебютант, как и сам Дюгазон. Но артистические природы двух этих комедиантов были настолько различны, что не было ничего проще, как, избегая соперничества, просто поделить между собой роли комического репертуара, согласно дарованию каждого. Дазенкуру достались жеманные и изысканные слуги Мариво, тогда как Дюгазон получил в свое почти безраздельное владение всевозможных Криспенов, Фронтенов и прочих Маскарилей с их бесстыдством, нахальством, буффонным пылом и любовью к лацци.

В 1779 году неизвестный автор сопроводил портрет Дюгазона таким вот катреном, довольно точно характеризующим стиль игры артиста:

В комедии талант месье

Шутом быть на глазах у всех

Столь верен своему актер этюду,

Что вне театра он шута играет всюду

Дюгазон никогда не посягал на тот тип ролей, в котором блистал его соперник-собрат, но перед Фигаро из "Севильского цирюльника" он не устоял. Увы, Фигаро нашел в актере довольно слабого интерпретатора. Дело в том, что после ухода Превиля Дюгазон с головой бросился в авантюру (как считали многие) - он возжелал примерить на себя хотя бы несколько ролей из тех, на которых оставил свой отпечаток гений Превиля. По большей части это был полный провал…

Пришлось актеру вернуться к своему репертуару все тех же буффонных слуг. Репертуару, в котором уже он был практически не превзойдён. (Хотела бы я перечислить здесь эти роли, но беда в том, что ни названия пьес, ни имена героев ничего вам не скажут).

Вот, например, характерная история, показывающая, насколько благодарным может быть капризный и требовательный партер, готовый прощать ошибки своим любимцам. История, показывающая, как хорош был Дюгазон, когда оставался в рамках своего амплуа.

Шел 1776 год. Знаменитая Дюмениль объявила о своем уходе со сцены. Спектаклем-уходом стала непритязательная одноактная комедия Барта "Ложные неверности". Можете себе представить настроение публики, прощающейся с любимой актрисой. Но вот очередная сцена Доримена-Дюмениль звонком колокольчика подзывает слугу, и на сцене появляется Дюгазон. Слуга приветствует свою госпожу, берет написанное ею письмо и удаляется - всё это без единого слова (роль начисто лишена текста). Он удаляется под гром аплодисментов публики, которая на эти несколько мгновений забыла о своей печали, чтобы отдаться духу комедии с ее непритязательными, но столь притягательными лацци. Современники писали, что ни один "наследник" Дюгазона не смог перекрыть этого его успеха в короткой немой роли, какие бы мощные и многословные роли (того же амплуа) они не избирали для себя.

Дюгазон славился своими мистификациями, капризами и дуэлями.

Пожалуй, стоит сказать несколько слов и о Дюгазоне во время Революции. Во "внутренней" войне, захлестнувшей КФ, Дюгазон оказался весьма непримиримым революционером. Он с восторгом бился за возможность премьеры "Карла IX" Шенье, а когда труппа окончательно распалась, ушел вместе с Тальма, дабы основать Театр Республики. Современники, впрочем, считали, что Дюгазон не просто ушел вместе с Тальма, но что именно на нем лежит основная ответственность за развал Комеди Франсез. В Театре Республики он не только продолжал выходить на сцену, но и взялся писать остро-политические (по крайней мере, ему хотелось в это верить) пьесы на злобу дня. Чем более всеохватной становилась революция, тем менее всеохватным виделся Дюгазону театр. Карьера актера и драматурга больше не казалась ему достаточной, и на добровольных началах Дюгазон связал себя с революционным генералом Сантером (прежде - пивоваром), став его адъютантом.

Безусловно, активная революционная деятельность Дюгазона не могла оставить публику равнодушной. Особенно консервативную ее часть. Когда после событий 9 термидора Дюгазон вновь вышел на сцену, его встретили свистом и шиканьем, он буквально стал мишенью всевозможных унижений со стороны части публики (в вину ему ставили симпатию к якобинцам). Естественно, Дюгазон, с его взрывным характером, которому покорность отнюдь не была свойственна, не мог промолчать. Когда в реакциях публики наступило некоторое затишье, Дюгазон приблизился к краю сцены и обратился к зрителям со следующими словами: "Я - гражданин, и, твердо стоя на ногах, я жду у себя тех, кому есть что мне предъявить: у меня они всегда найдут того, к кому обратятся". Конечно, можно было бы спорить о правомерности подобной эскапады, но эта дерзкая выходка сработала, и спектакль, наконец, мог продолжаться.

Становилось понятно, что в новой реальности Театру Республики долго не протянуть. Актеры решили переорганизоваться и собрались в Театре Фейдо. Первое представление было назначено на 7 апреля 1797 года. Давали "Ложные признания" Мариво. Дюгазон выступал в роли Дюбуа. Это был его выбор и, как оказалось, выбор весьма неудачный. Прежде всего, никогда раньше Дюгазон не играл Дюбуа, это был не его тип слуг. Более того роль Дюбуа всегда была одной из лучших ролей в репертуаре Дазенкура. В момент, когда Любен (в книге "Актеры Вольтера", на основе которой пишу этот текст, Арлекин из "Ложных признаний" назван Любеном: видимо, в описываемое время персонаж Мариво претерпел смену имени) говорит Дюбуа: "Плевать мы хотели на тебя и на прочую шваль", - зрители на лету схватывали аллюзию, прикладывая эти слова к самому Дюгазону, и восторженно поддерживали это обращение продолжительными аплодисментами. Дюгазону оставалось лишь стоически пережидать этот момент, стараясь не измениться в лице.

Да, чуть не забыла еще об одной грани театрального явления по имени Дюгазон. Он ведь был еще и учителем будущих актеров. С 1786 года преподавал в Школе декламации, а как только была создана Консерватория, стал и ее профессором. Учеников у Дюгазона было множество, но самими известными среди них стали Лафон и Тальма (Тальма, к слову, в своих мемуарах (которые не его мемуары) не мало страниц отводит своему учителю, очень быстро ставшему старшим другом и коллегой). Поразительно, что если просмотреть список учеников Дюгазона, то окажется, что он - комический актер от макушки до пяточек - воспитывал (и мощно воспитывал) едва не одних только трагиков! Интересный факт: когда театр устраивал бенефис молодой вдове Дюгазона, по ее желанию в выбранной ею трагедии все роли исполняли лишь его ученики…

Проблемы со здоровьем вынудили Дюгазона оставить сцену в 1807 году. Ролью для прощания с публикой актер избрал Фигаро. В шестьдесят один год он последний раз вышел на подмостки в образе неунывающего севильского цирюльника из одноименной пьесы. Двумя годами позднее душевная болезнь окончательно сломила Дюгазона, и 11 октября 1809 года он скончался.

(По мотивам книги "Galerie historique des portraits des comediens de la troupe de Voltaire" (1861), в которой раздел, посвященный Дюгазону, написан по мотивам памфлета, подписанного L.G. (1788))).

Ноябрь 2021 г.