Money, get away... Money, get back!

"Скупой", по одноименной пьесе Мольера

Театр "Наш Дом", Озерск

Режиссер - Никита Трофимов

Художник - Анна Полякова

Премьера - 11 сентября 2021 года

Смотрела - 24 ноября 2024 г. (В рамках фестиваля "Свидания на Театральной" в Рязани)

Еще одна попытка очеловечить Гарпагона – далеко не первая и уж точно не последняя. Здесь она осуществляется даже визуально, уже с первого его появления на сцене. Гарпагон единственный лишен грима, лишен вычурных, стилизованных под абстрактную классическую эпоху париков. Он человек, конечно, не самый приятный, но естественный даже в своей порой антипатичности. В отличие от его окружения, естественности начисто лишенного.

Мысль любопытная, вполне способная подкормиться мольеровским текстом, но словно бы недостаточная. Мало сместить относительно привычные акценты – важно и развить свою идею внутри спектакля. А вот с развитием как раз не задается. Молодежь в оказывается слишком однообразной в своей бесконечной корысти и даже проявления дочерних чувств со стороны Элизы Анастасии Балашовой ситуацию не спасают.

В своих приблизительно современных одеяниях и старинных париках герои словно теряют опору, поглощенные стараниям выстроить отношения не друг с другом, а своими костюмами. Они им мешают, как мешает условность окружающего их общества. Но на этом точка. К финалу условности сюжетно более или менее рушатся, но клетка из костюмов остается той же – ничего не произошло, ничего не изменилось. Только два младенчика появилось у одной из молодых пар.

К слову, это просто какое-то поветрие – вручать на поклонах влюбленным, чья история закончилась свадьбой, двух розовощеких младенцев. В Минском музыкальном театре их подарили героям Мариво, здесь мольеровским – прям-таки реклама полноценной семьи (один из младенчиков всегда голубым, другой розовым опаясан). И кстати, и там, и там отцу семейства добавили страданий по безвременно ушедшей жене, что порой проходит перед его подернутым пеленой страдания взглядом. Наверное, для объемности образа, но срабатывает плохо.

Срабатывает другое – актерское понимание своего персонажа. А как раз оно у Андрея Иодловского есть. Его Гарпагон отнюдь не «скуп да и только». Его стремление ухватить и сберечь как будто бы не об одних только деньгах – о чем-то куда более важном (здесь и навязчивый призрак жены дает дополнительную подсказку). Актерски Иодловский выводит Гарпагона в отдельных сценах в пространство драмы, но… Режиссерски поддержки нет почти никакой. Желание обогатить привычный образ, поверив в пушкинское обвинение в одномерности, играет злую шутку. То, что уже заложено в мольеровском тексте и прорывается через актерскую игру, каждый раз жестко пресекается режиссером. То не самым уместным музыкальным номером (кто бы спорил, что «Вечно жить» Сергея Бабкина – прекраснейшая вещь, но она не про Гарпагона Андрея Иодловского), то, простите, не самыми уместными строками Александра Сергеевича. Возможно ли скрестить «Скупого» со «Скупым рыцарем»? Безусловно. Но не в этом спектакле, где актерски роль заточена под внутреннюю борьбу, а не самопонимание и самолюбование.

A propos. Да простят мне все, но Пушкин, «обвиняя» мольеровского скупого в однобокости и создавая в противовес скупого своего, оказался в проигрыше. Гарпагона на сценических подмостках мы видим куда чаще, чем несчастного скупого рыцаря, практически всегда оказывающегося первым на выбывание из режиссерских трактовок «Маленьких трагедий».

Единственный вставной эпизод, который, действительно, работает на актерский и драматургический образ – вопль Гарпагона, прорвавшийся пинк-флойдовским «Money» прямо в микрофон, прямо на зрителя. Раздирающие изнутри противоречия, выплеснутые вон, как на самом подлинном сеансе самоочищения.

Вот это было хорошо.