Роман от первого лица

Русский перевод "Мемуаров" Тальма вышел у нас в 1931 году. Перевел их и подробно прокомментировал театровед и музыковед Иван Соллертинский. Он же написал совершенно прекрасную вступительную статью. А потом ещё один человек - журналист по имени Гайк Адонц написал вступительное слово. Читая его, не понимаешь, как и, главное, зачем "Мемуары", вообще, были изданы. Это вступительное слово больше напоминает внутреннюю рецензию, объясняющую причины, по котором издание необходимо отклонить и вспоминать только в кошмарах, как и все французское "буржуазное искусство", "далеко не свободное от тяжёлого груза условностей и окоснелых традиций". У Тальма, согласно Адонцу, душа буржуазная и "всей своей буржуазной душой он ненавидит "друга народа" Марата. Подобного во вступительном слове много. Плюс Тальма пишет о революции не с тех позиций, слишком аристократичен в своих презрительных взглядах и, как ни крути, является неоспоримой частью "лакейства французского буржуазного театра".

Так зачем издавать его мемуары? Адонц этим вопросом тоже задаётся и находит ответ: эти мемуары "ярко вскрывают психику и творческую подоплеку французского актера той эпохи, со всей мелкобуржуазной сутью их. Эти мемуары показывают нам, как прочны и глубоки корни, связывающие деятеля искусства с той средой, откуда он происходит, где он рос и развивался. Они показывают, что оторваться от этих корней, идеалогически и творчески переродиться такой деятель едва ли может. Прошлое тяготеет над ним, связывает его по рукам и ногам".

Как по мне, так это прекрасный манок для потенциального читателя. Тем более, что "среда" в мемуарах, действительно, предстает весьма выпуклой и колоритной. "Мемуары" Тальма читаются как захватывающий роман, который, к сожалению, обрывается на очень интересном месте - с Наполеоном мы познакомились, но даже консулом он ещё стать не успел.

Захватывающий роман - это не пустой комплимент. Изданные во Франции спустя двадцать лет после смерти актера, мемуары эти были подготовлены к печати... молодым Александром Дюма. В предисловии к французскому изданию Дюма (жаль, что это предисловие Дюма-редактора не перевели в недавнем переиздании "Мемуаров" - ограничились тем, что избавились от вступительного слова Адонца) рассказывает, как разрозненные заметки Тальма попали ему в руки от сыновей Тальма и о том, как он привел их в порядок. Причем, судя по отношению к этим мемуарам со стороны исследоватей, не только привел в порядок, но и отточил на них свой дар романиста :-)

Как бы то ни было, это прекрасная книга, благодаря которой можно увлечься французским театром эпохи революции. В ней множество мелких и крупных фактов, которые притягивают взгляд и заставляют покопаться в подробностях. К слову, мой недавний пост о Лабюссьере появился как раз-таки под влиянием этих мемуаров Тальма-Дюма. В них, вообще, очень много "вкусного"!

Вот, например, несколько слов "с любовью" о критике: "известно, ведь, что критикой занимаются обыкновенно люди с добрыми сердцами, с чистыми душами и с прямыми умами. Критика ведь не знает ненависти, предвзятости и заинтересованности - в искусстве она не видит ничего, кроме прогресса!!"

Или прекрасная цитата о таком жанре как "драма" из современной Тальма "Истории театра": "Актеры театра Одеон, принятые плохо Мельпоменой и Талией - понесли свое жертвоприношение самому жестокому врагу этих двух муз - чудовищу, именуемому драмой. Это незаконнорожденное дитя, отвергнутое Парнасом - без труда воздвигли свой алтарь среди простых смертных. Поклонниками его являются все невежды, жрецами - мелкие авторы. Посредственность его поддерживает, глупость - курит ему фимиам, хороший вкус его не признает, а время заставит о нем позабыть".

Одним словом, чудная вещица :-)

22 сентября 2020 г.