Усы и рифмоплетство вместо Бомарше

"Фигаро" , по "Безумному дню, или Женитьбе Фигаро"

Театр на Таганке

Режиссёр - Денис Бокурадзе

Художник - Виктор Никоненко

Премьера - 7 октября 2023

Смотрела - 21 ноября 2023

"Женитьба Фигаро" на московской сцене , как ни странно, гость не частый. Навскидку последний раз почти десять лет назад премьера была у Евгения Писарева в Театре им. А. С. Пушкина. И он пока в репертуаре, как остается в репертуаре еще 90х годов постановка Марка Захарова. А теперь за последний год Москва приросла сразу тремя версиями "Безумного дня". В Малый попасть пока не удалось, щукинский дипломник Кирилла Пирогова должна была смотреть на днях, но судьба в лице родного института засылает в Бишкек, так что пока могу поделиться лишь впечатлениями от спектакля Театра на Таганке. 

За Бомарше взялся Денис Бокурадзе больше, пожалуй, ассоциирующийся с "серьезной" драматургией, но в чьем режиссерском чемодане были уморительно смешные и сочные французские фарсы и любопытно скроенные интермедии Сервантеса. Так что чего-чего, а предубеждений не было никаких. Ожидания - пожалуй. Не оправдались. От спектакля послевкусие недоумения и ощущение редкостной беспомощности на всех уровнях: режиссерском, актерском, сценографическом и - страшно сказать - даже драматургическом. С последнего и начну. 

 Казалось бы, какие могут быть претензии к Бомарше? Но, очевидно, у команды спектакля они были. Почти весь текст Пьера-Огюстена зарифмован и напрочь лишён галльского остроумия, сменившегося попыткой попсового юмора. Стихотворная драма на российской сцене, безусловно , прекрасна уже своей редкостью, но вот уровень текстов...

 Творцом рифмованных строчек стал многолетний поставщик текстов для нашей эстрады - заслуженный артист РФ Николай Денисов. Поэтому не удивительно, что в нечто средне-эстрадное текст Бомарше и обернулся. Такой популярный рубежа 90х-нулевых (и, похоже, возвращающийся) жанр переноса эстрадными силами известных литературных и кинематографических сюжетов на массовый экран. Жанр, запущенный некогда "Старыми песнями о главном". Прямиком оттуда на роль Марселины перекочевала даже одна звезда - Лариса Долина, уже выходившая и таганковскую сцену (правда, в жанре мюзикла). Прямиком оттуда и пусть не частое, но разбавление оригинальных мелодий и текстов вкраплениями популярных эстрадных песен.

 Перечислять и приводить примеры более чем странных "поэтических" строк (мой фаворит здесь - "и на графиню кожа не похожа") можно долго - это материал для отдельного фельетона. Но и он не ответит на главный вопрос - зачем? Вопрос, на который можно, конечно, ответить со стороны "производственной" - мол, в драматический спектакль пригласили звезду эстрады, она привела с собой своего автора, чтобы более органично существовать в непривычном для себя драматическом материале. Но, во-первых, меня как зрителя подобные соображения, вообще , не должны интересовать - мне нужен ответ в самом спектакле. А во-вторых, далеко не все остальные актеры органично себя чувствуют в этой принесённой эстрадности. И даже роль Марселины, ради которой, по сути, все затевалось, в дни, когда Долина не играет, приходится делить между двумя актрисами. Любови Селютиной достаётся основная роль, а безымянной (ее даже не называют ни на сайте, ни в программке - какое-то редкостное неуважение) актрисе - приглашенной на свадьбу дивы (Долина в этой ипостаси фигурирует под собственным именем).

 Так вот зачем? Что подобный стихотворный "сторителлинг" дает и может дать пьесе? Теоретически переговаривание текста Бомарше сегодняшним языком могло придать ему злободневности и актуальности. В свое время по этому пути пошел Кирилл Серебренников в Театре Наций, хотя у него тоже не задалось.  С Мольером в похожую игру на поле "Школы жен" и "Мизантропа" играл Дмитрий Быков - задним числом кажется, что его игры были даже в чем-то удачны.

 В спектакле Театра на Таганке ситуация иная. Ни о злободневности, ни об актуальности речи не идет - от них как раз постановка бежит, как от огня. Бежит, чтобы укрыться в удобном пространстве комедии, в которой смешно просто потому, что кто-то кого-то где-то неожиданно обнаружил. И этому жанру песенки-стишки не слишком помогают, потому что, как ни странно, лишь затягивают действие, не неся никакого дополнительного смысла, кроме "сделать по-другому". Не говоря уже о том (вступаю сейчас на скользкую почву), что во всех смыслах логичнее было бы, желая приблизить текст молодых героев комедии к речи молодых зрителей XXI века, поручить эту задачу человеку более близкому по возрасту к целевой аудитории. Человеку, который сам живет и дышит на этом языке. Тем более - что может быть проще, - такой человек есть внутри театра. Но нет. Мы имеем - нейтральные забавные рифмовки знакомого сюжета. Мы не имеем - отточенности и остроты языка героя Бомарше, без которых рассказывать историю в общем-то незачем. Банально логика сюжета ускользает.

 Логика, надо сказать, ускользает во всем. Она ускользает в использовании сценографии, созданной Виктором Никоненко. Перед нами стена, установленная полукругом, как в диораме. Стена, прорезанная шестью крутящимися дверьми, - очень удобно, надо сказать, для пьесы, где все от всех прячутся и постоянно умудряются ускользнуть прямо перед носом. Например, подобная дверь идеальна для сцены с появлением и исчезанием Сюзанны из гардеробной - через такую дверь можно входить, не будучи замеченной теми, кто из этой же двери выходит. Но нет, ничего подобного в спектакле не будет. Двери будут постоянно хлопать, распахиваться и крутиться в основном между сценами, чтобы на таком уровне показать суету и безумие дня. Еще страннее не работают три верхних окошка - вполне достаточные по размеру, чтобы в них пролез человек. Опять же, более чем удобные для сцены с побегом Керубино. И Керубино даже заглянет в каждое из них по очереди, но потом просто уйдет за декорацию (но нам скажут, что выпрыгнул). Вот это "просто уйдет за декорацию" - самое непонятное, тем более, что случай Керубино не единичный. Есть сценографическая конструкция, занимающая всю сцену. В этой конструкции есть шесть дверей и три окна, но все равно снова и снова отдельные персонажи в отдельных сценах будут "просто уходить за декорацию", не используя ни дверные, ни оконные проемы.

 И это, уже, естественно, вопрос не к сценографу, а к режиссеру. Как и остальные бесконечные "почему?", "зачем?", "каким образом это связано?", "из чего это следует?". "Фигаро" Дениса Бокурадзе выглядит очень характерной постановкой последнего времени. С такими спектаклями можно столкнуться (и сталкиваешься) в любом городе, в любом театре. Спектаклями, в которых несколько отдельных сцен могут быть даже придуманы весьма любопытно. Спектаклями, в которых в отдельных сценах актерские взаимоотношения вдруг складываются в нечто неожиданное. Спектаклями, в которых отдельные актерские работы (почти всегда второго, а то и третьего плана) иногда даже представляют собой если не открытие, то небанальное прочтение. Но при этом спектаклями, которые наотрез отказываются собираться в единое целое.  Спектаклями, в которых актеры, драматургия и сценография существуют отдельно друг от друга. Спектаклями, в которых порушены все логические связи. Словно режиссер, подобно средненькому автору сериального текста, просто напрочь забывает на десятой сцене, что в первой у него этот персонаж ломал руку, а тот персонаж был объявлен выбывшим из игры.  А может, не забывает, а просто не знает? Пару раз за последние года полтора (сильно за пределами Садового кольца) в итоге выяснялось, что это просто такой "уникальный" репетиционный процесс был: несколько дней репетиций с режиссером; дальше - "ну, вы, давайте, сами этюды какие-нибудь, - я потом соберу"; дальше - несколько дней на сборку винегрета из этих этюдов. И вот загадочным образом, когда после таких репетиций спектакль выходит к зрителю, он почему-то все-таки не собирается. Загадка! И тем загадочнее видеть очень похожий результат в спектакле за именем Дениса Бокурадзе, которого никак не пришло бы в голову заподозрить в подобном подходе.

 Как следствие, почти невозможно говорить о полноценных актерских работах. Фигаро здесь просто нет - есть лишь карикатурные усы, наклеенные на лицо Романа Колотухина. Усы, да, в памяти остаются, но чем жил в этот безумный день их обладатель - нет. И это при том, что название спектакля делает акцент не на безумном дне, не на женитьбе, а на самом герое. Кем он был? Политиком ? Интриганом? Влюбленным? Ревнивцем? Жертвой обстоятельств? Нет ответа. Человеком, который быстро произносил рифмованный текст по сюжетной канве Бомарше - на этом всё.

 И ладно бы, труппа была неизвестная - можно было бы все списать не "плохих" актеров и посочувствовать режиссеру, которому не удалось добиться от них результата. Но ведь нет. Каждого из артистов, занятых в спектакле, очень легко можно представить (по опыту прошлых ролей) и в этом касте играющими внятно, точно и ярко. Но не случается. Набор эпизодов. Всплески удачных интонаций и жестов. Но не роли.

 

Может, если кого и выделила бы здесь, то Филиппа Котова с его Базилем. И то даже не потому, что актерская трактовка оказалась совершенной и максимально убедительной, но просто потому, что я не узнала в ней артиста. Совсем. Только после спектакля, читая программку, обнаружила имя исполнителя, не поверила, стала изучать фотографии и убедилась, что печатная продукция не врет. Люблю такие театральные моменты. Они за всею мою жизнь всего раза три случались.

 Но это я все ворчу, ворчу, а спектакль тем временем подкатывает к своему логическому завершению, и во уже финальные куплеты, под которые зал, кажется, готов зажечь фонарики на своих телефонах и потребовать продолжения концерта…

 …Зажигает вновь и вновь

Нас любовь, любовь, любовь

И пока играет кровь,

Ты любви не прекословь….